Завтриков Иван Афанасьевич навсегда запомнил ужасы концентрационного лагеря Озаричи, расположенного на Пинских болотах.
Их собирали в сарае, гнали по болотам, убивая упавших: «Кто упал… Всё, пристреливали». Будучи ребёнком, он помнит мороз и мамины руки, согревающие его под сосной: «Мама рассказывала, сижу, там двое у меня на руках… Снег, холод. Как освободили, вот когда было уже наступление, не помню».
После освобождения Иван Афанасьевич вспоминает вкус каши со шкварками, которой поделился солдат и стала для него символом веры в лучшее: «Это поджаренное сало. Шкварки. Тогда так называли. Ну, это был пир на весь мир».
Выжив, Иван Афанасьевич вернулся в родную деревню, где продолжил учёбу и службу. Воспоминания о боли и красоте, о смерти и жизни — это урок стойкости человеческого духа, который он никогда не забудет.
Их собирали в сарае, гнали по болотам, убивая упавших: «Кто упал… Всё, пристреливали». Будучи ребёнком, он помнит мороз и мамины руки, согревающие его под сосной: «Мама рассказывала, сижу, там двое у меня на руках… Снег, холод. Как освободили, вот когда было уже наступление, не помню».
После освобождения Иван Афанасьевич вспоминает вкус каши со шкварками, которой поделился солдат и стала для него символом веры в лучшее: «Это поджаренное сало. Шкварки. Тогда так называли. Ну, это был пир на весь мир».
Выжив, Иван Афанасьевич вернулся в родную деревню, где продолжил учёбу и службу. Воспоминания о боли и красоте, о смерти и жизни — это урок стойкости человеческого духа, который он никогда не забудет.
